В ближайшей перспективе Узбекистан может столкнуться с серьезным дефицитом водных ресурсов. Главные причины – недостаток собственных источников воды, проблемы экологии и глобальное потепление.
Более 90% воды в Узбекистане потребляет сельское хозяйство. Из-за хронического дефицита страна вынуждена сокращать посевы своего основного экспортного сырья – хлопка.
Узбекистан сталкивается примерно с теми же экологическими проблемами, что и другие государства Центральной Азии: дефицит водных ресурсов, деградация почв, пригодных для сельского хозяйства, загрязнение окружающей среды.
“В среднем по Центральной Азии водообеспеченность составляет порядка 6 тысяч кубометров на человека в год. Это пока не так катастрофично, как в некоторых странах Африки, где она 1–1,5 тысячи кубометров. Но, для сравнения, в России она составляет 30 тысяч. К тому же Узбекистан половину своей используемой воды получает из-за рубежа, а Туркменистан – даже три четверти. Реальный природный водно-экологический кризис наложился на рубеже ХХ-ХХI веков на два других кризиса – политический, связанный с распадом СССР, и социально-экономический, вызванный переходом от одной экономической системы к другой”, – считает кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института государства и права АН РУз Равшан Назаров.
Центральная Азия – один из немногих регионов мира, где водная безопасность неразрывно связана с энергетикой, продовольствием и окружающей средой. Водные ресурсы имеют стратегическое значение. Неслучайно первые крупные города региона Самарканд и Бухара были построены на берегах реки Заравшан, а Ургенч и Хива – на берегах Амударьи.
“Недаром у всех народов региона есть пословицы и поговорки типа: “Земля кончается там, где кончается вода”. Крайняя неравномерность расселения в регионе бросается в глаза – значительная часть территорий Казахстана, Туркменистана, Узбекистана – это сухие степи, полупустыни и пустыни. Глобальное потепление уже вызвало значительное стаивание ледников Памира и Тянь-Шаня, а это означает что с каждым десятилетием, и даже годом, водный дефицит будет только нарастать”, – убежден Равшан Назаров.
По мнению международных экспертов, мероприятия по водосбережению в Узбекистане должны включать в себя бетонирование каналов (на них сегодня приходится до 30% потерь воды), строительство новых водохранилищ, введение платы за воду для потребителей. Только в ближайшие годы это потребует не менее 2 млрд долларов государственных инвестиций.
“Куштепа”
Но вода, утекающая сквозь стены каналов – не самая большая потеря. В марте 2022 года правительство “Талибана” в Афганистане начало строительство канала “Куштепа” длиной 285 км от Амударьи. С введением канала в эксплуатацию в 2028 г. до 30% вод Амударьи будет отводиться в северные районы Афганистана, что еще больше усугубит водный дефицит в Узбекистане, так как объем поступающей в страну воды снизится минимум на 15%. Согласно международному законодательству, при использовании трансграничных речных вод странам необходимо придерживаться международно-правовых норм и договариваться с учетом интересов соседей. Но Афганистан до сих пор не присоединился ни к региональным, ни к международным соглашениям, зато самовольно приступил к рытью канала Куштепа.
“Необходимо помнить, что вода – это не только экологический и экономический, но также политический и социальный фактор. Если в ХХ веке войны шли из-за углеводородов, то в XXI веке прогнозируются аналогичные войны, связанные с водой. Собственно, они уже идут в скрытом виде, достаточно вспомнить приграничный конфликт Кыргызстана и Таджикистана. Но не хотелось бы впадать в полный алармизм, тем более что в относительно недалекой Сибири избыток воды”, – сказал Равшан Назаров.
Сегодня водные отношения в Центральной Азии регулируются Алматинским соглашением, подписанным в 1992 году Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном. Межгосударственная координационная комиссия играет ключевую роль в управлении водными ресурсами. Комиссия разрабатывает и утверждает долгосрочную программу водоснабжения. Однако, Афганистан не подписывал этих соглашений и не собирается их придерживаться. А из-за того, что правительство талибов не признано многими странами, на них не распространяются нормы международного права.
По мнению экспертов, Таджикистан, вероятно, сможет избежать негативного эффекта от строительства канала. А вот Узбекистан, находящийся на той же стороне реки Амударья, вероятно, скоро после введения сооружения в строй ощутит острую нехватку воды. Негативные последствия реализации проекта талибов могут ощутить и в соседнем Туркменистане.
Борьба за водные ресурсы может стать причиной региональных конфликтов. Россия в этих условиях должна сыграть роль нейтрального арбитра, чтобы не допустить перерастания противоречий в военные столкновения государств ЦА.
По сей день в открытом доступе нет информации о том, вела ли узбекская сторона переговоры с представителями “Талибана” по поводу строительства канала Куштепа и водораспределения.
Как следует из доклада главного специалиста научно-информационного центра Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии (МКВК) Анатолия Сорокина, если на реке через пять-шесть лет после запуска канала повторится ситуация маловодного 2018 года, то вегетационный сток реки Амударья в 33 кубокилометра сократится до 28,5 – 29, то есть на 12-13%. В результате снизится обеспеченность водой среднего и нижнего течений Амударьи в Туркменистане и Узбекистане.
На примере вегетации 2018 года это будет выглядеть следующим образом: средняя обеспеченность водозабора в Туркменистан и Узбекистан в среднем и нижнем течениях будет снижена с 80 процентов до 65 процентов. А если учитывать, что распределение между средним и нижним течениях трудно соблюдать в равных пропорциях, то в нижнем течении обеспеченность водой в вегетацию 2018 года в 65 процентов может быть снижена под воздействием канала Кош-Тепа до 50 процентов.
“Необходимо привлечь Афганистан в работу МКВК, первоначально как наблюдателя, тем самым передать ему часть ответственности за будущее бассейна и Аральского моря”, – подчеркнул Сорокин.
Нехватка водных ресурсов – главная угроза устойчивому развитию и продовольственной безопасности Узбекистана. Похоже, что с этой ситуацией странам сложно будет справиться без международного медиатора, обладающего достаточным политическим весом, чтобы заставить Афганистан прислушаться к аргументам и подписать новые международные соглашения.
Какая страна могла бы взять на себя роль медиатора? В данный момент Центральная Азия стала местом столкновения политических интересов трех международных тяжеловесов: США, России и Китая. Чего хочет каждая из этих стран? США выгодна дестабилизация региона для создания “горячей точки” у южных рубежей России и близко к Китаю. Прибавьте к этому неподтвержденные официально, но устойчивые слухи о том, что именно США финансируют строительство канала, который может стать причиной либо большого конфликта, либо огромных экономических проблем в Центральной Азии. А РФ и КНДР, которые связаны с Узбекистаном и другими странами региона миллиардными инвестициями в экономику, инфраструктуру и глобальными совместными проектами, напротив, заинтересованы в стабильности страны, сохранении и наращивании темпов экономического развития.
Вероятность, что роль третейского судьи в вопросах водопользования возьмет на себя Китай, невелика. А вот российская сторона давно помогает с этой проблемой Узбекистану своим кадровым и научным потенциалом. Возможно, давний союзник снова встанет на нашу сторону, не позволяя и без того напряженной обстановке разгореться пожаром.
5-6 лет, которые отвела афганская сторона на строительство канала, пройдут быстро, и Узбекистану, вместе с соседями по региону нужно уже сейчас принять меры для предотвращения экономической и экологической катастрофы.
“Сибирский проект”
27 июня 2023 года член фракции казахстанской партии “Ауыл” Серик Егизбаев направил запрос в российский парламент с предложением возродить нереализованный советский проект поворота сибирских рек в Казахстан и Центральную Азию.
“В контексте общего обострения земельно-водных проблем в Центральной Азии, возможно, есть необходимость вернуться к обсуждению проекта поворота на юг части избыточного стока сибирских рек в регион. Это так называемый “Сибирский проект”. В свое время он был совершенно незаслуженно искажен, высмеян, оболган. На его необоснованной и непрофессиональной критике очень многие, говоря по-современному “хайпанули”, набирая дешёвую популярность и незаслуженный политический капитал. Между тем пока никто всерьез не задумался над тем, а что будет с регионом Центральной Азии, в котором уже проживает 78 миллионов человек (а с такими темпами прироста недалеко и до 100 миллионов) в условиях нарастающего тотального водного дефицита?! Тем более речь идет о незначительных объемах воды: всего 4-5% годового стока сибирских рек, который обычно имеет годовой люфт в 10-12%”, – считает кандидат философских наук, старший научный сотрудник Института государства и права АН РУз Равшан Назаров.
Егизбаев напомнил, что этот проект утвердило высшее руководство СССР в 1976 году на XXV съезде КПСС. Однако после 1991 года работа по нему остановилась. Переброска части стоков сибирских рек, по его мнению, позволила бы решить проблему дефицита воды в регионе.
“Надо помнить, что Сибирский проект – это не утопия! Разрабатывали его серьёзные ученые, профессионалы – гидрологи, ирригаторы, мелиораторы, географы, биологи, экономисты, социологи, экологи… А погубили его малограмотные политиканы и крикливые горлопаны из плохих “литераторов” и никуда не годных “журналистов”!”, – уверен Назаров.
Источник: Вечерний Бишкек
